11 российских моряков с 31 января находятся под стражей в городе Прая — столице островного государства Кабо-Верде. Это острова Зеленого Мыса, западная Африка, 600 км от побережья. И 7 тысяч километров от Мурманска, откуда родом экипаж задержанного за контрабанду кокаина судна ЕSER. Вернутся ли моряки домой и когда, их близкие могут только гадать: связи с экипажем нет, судовладелец молчит, государство тоже не спешит выходить на контакт с родственниками арестантов.

Судно ЕSER. Фото из архива

— Мне звонил российский консул 2-го числа, подтвердил, что брат под стражей, сказал, что ему положен бесплатный адвокат. Больше я ничего не знаю. О том, что суд назначил им арест, узнала из новостей. Мы все подробности получаем только из СМИ, — говорит Наталья Глот, сестра задержанного матроса Вадима Ямнова.

В воскресенье, отчаявшись добиться точной информации, Наталья в соцсетях предложила родственникам арестантов выйти на связь друг с другом — так легче. Некоторые отозвались, но всех найти не удается: до сих пор в открытом доступе нет полного списка членов экипажа. Не исключено, что близкие некоторых моряков даже не знают об их аресте. Неизвестны также имя, причина и обстоятельства смерти члена экипажа, скончавшегося во время рейса: чтобы отправить тело домой, сухогруз и совершил внеплановый заход в Праю, где был досмотрен и задержан.


История сухогруза ESER, очевидно, войдет в учебники криминалистики.

Такой партии кокаина мир еще не видел — 9,5 тонны, на каждого из членов экипажа приходилось почти по тонне. «Эскобару и не снилось», — шутят в комментариях к новостям.


Фото из архива

Самый громкий в череде кокаиновых скандалов с российским участием — после перехваченных в Бельгии двух тонн в брикетах с логотипом «Единой России» и 400 килограммов в чемоданах из российского посольства в Аргентине. Только вместо быстрой, но рискованной авиадоставки торговцы в этот раз использовали медленную, но более надежную — морскую. Более надежную — потому что экипаж сухогруза понятия не имеет о характере «багажа»: контейнеры не вскрываются, не досматриваются, капитан отвечает за их целостность. Использовать людей можно втемную — случись что, ответят за контрабанду члены экипажа. Грузоотправитель может быть известен капитану, который, впрочем, не может проверить подлинность документов: контракты заключает судовладелец.

Сухогрузу ESER 34 года, при постройке он назывался «Святая Елена» и до 2013 года ходил под немецким флагом. Последние 6 лет принадлежит турецкой компании с бесконечным названием: Gemiciler Denizcilik Nakliyat Spor Yapi Tesisleri Sanayi ve Ticaret Ltd Sti. Однако судовладелец, то есть оператор сухогруза, — другое юрлицо, в открытых источниках таковым значится панамская компания Step Shipping Corp.

Регистрация иностранных судов под панамским флагом — практика распространенная, так как открытый морской регистр оффшора позволяет не только уйти от налогов, но и скрыть имя бенефициара. Согласно панамскому законодательству, обязательной регистрации в Государственном реестре компаний подлежат лишь имена назначенных директоров фирмы. В нашем случае директора значатся под явно вымышленными именами Haluk Buzluk и Huseyin Turkmen.

Впрочем, вполне возможно, что имена грузоотправителей не останутся тайной: полиция Кабо-Верде располагала оперативной информацией о наличии кокаина на борту сухогруза. А значит, может владеть и сведениями об источнике трафика.

Согласно данным сайта Marine Traffic, 5 декабря сухогруз вышел из Сеуты, взяв курс на Марокко. В Испании судно, шедшее из Панамы, видимо, ремонтировалось.

Наталья Глот говорит, что в последний раз брат звонил матери 30 января, накануне задержания. Сказал, что 27 февраля вылетает домой: по контракту он доложен был работать «два через один» — два месяца в море, один — в отпуске, на берегу.

— Видимо, им уже взяли билеты, раз он точно назвал дату, — говорит Наталья. — О грузе он ничего не говорил, они никогда не знают, что везут. Это же сухогруз: везет контейнеры — и все. Говорил только, что судно в очень плохом техническом состоянии, все время они где-то останавливались, ломались. Сказал, связь очень плохая, не может часто звонить. Мама у нас инвалид, в тяжелом состоянии, он ее старался не волновать, так что подробностей о смерти члена экипажа не сообщал. Насколько я знаю, это был старпом. Как раз он брата и пригласил на это судно. До этого Вадим ходил на рефрижераторе «Владивосток», списался оттуда и полетел в Панаму. В начале зимы я его провожала на самолет. Брат 20 лет в море ходит. В «Тралфлоте» и на сухогрузах.

Вадим Ямнов. Фото из архива

Почему моряки из Мурманска — города-порта — вынуждены наниматься на суда под флагами оффшорных компаний, известно. Российский рыболовный и торговый флоты толком не вышли из кризиса начала 90-х, судов мало, рабочих мест не хватает. Зарплата матроса на сухогрузе, задержанном в Кабо-Верде, составляла всего 1100 долларов в месяц. Без всяких командировочных, суточных и так далее. Такую же сумму получает в Мурманске скромный прапорщик на каком-нибудь КПП. Но и эти деньги для моряков, профессия которых лет 30 назад считалась самой высокооплачиваемой и престижной на Севере, теперь — удача.

Естественно, никаких социальных гарантий и соблюдения трудового права на оффшорных судах искать не приходится. Это рабский труд. И смерть старпома ESER в рейсе — вовсе не исключительный случай.

Татьяна Брицкая, "Новая газета"